Дебра Дайер - Избранник из мечты [Невеста сердится]
— Домой?
— Саймон, пожалуйста, — шептала Эмилия, касаясь его руки. — Нам надо остановить кровотечение. Пойдем со мной, давай перевяжем рану и поедем домой.
— У меня нет дома.
Она потянула его за руку ко входу в церковь, и Саймон последовал за нею, хотя ноги его тяжелели с каждым шагом. Эмилия привела его в церковь и сказала, указывая на груду одеял:
— Садись.
Он не хотел садиться. Он не хотел сдаваться слабости, проникшей в его мускулы. Вместо того чтобы сесть, Саймон прислонился к стене и посмотрел вверх на сводчатый потолок, в то время как Эмилия искала что-то в сумке. Онсмутно подумал о всех тех молитвах, которые были произнесены в этих стенах. Были ли хоть некоторые из них услышаны? Он дрожал, тепло покидало его тело.
Эмилия подвинулась к нему, держа белую льняную рубашку в руках.
— Этого хватит, пока мы доберемся до дома.
Она казалась похожей на ангела, смотревшего на него, в сиянии лунного света. Он ощущал ее тепло.
— Подними немного руки, так, чтобы я смогла перевязать твою рану. — Его руки были тяжелыми, как свинец, когда он поднял их. Боль пронзила Саймона как искра, промчавшаяся по нервам, и заставила застонать.
— Прошу прощения, — прошептала Эмилия, взглянув на него, — Я никогда не делала этого раньше. Нам нужно добраться до дома. И нужно вызвать доктора.
Саймон покачал головой:
— Не позволяй ему пускать мне кровь.
— Нет, я не разрешу ему сделать это. Обещаю. — Она прикоснулась теплой ладонью к его щеке.
Он устал. Очень устал. Он хотел лечь рядом с ней и заснуть в ее теплых объятиях. Но Эмилия снова потянула его за руку, увлекая к двери:
— Саймон, пожалуйста, пойдем со мной. Нам надо попасть домой.
Он постарался идти, но ноги уже не слушались его. В глазах потемнело. Казалось, что Эмилия стоит в конце длинного туннеля и вокруг нее сверкает ослепительно белый свет. Он хотел дотронуться до нее. Он должен дотронуться до нее в последний раз. Саймон поднял руку, потянулся к ней, и ноги его подкосились. На него обрушилась тьма, и он упал на камни древней церкви, не почувствовав ничего.
Глава 29
— Все, что молодому человеку сейчас нужно… — Доктор достал ланцет и серебряный кувшин из своего черного портфеля, лежавшего на кресле в спальне Эмилии. Он смотрел на Саймона с улыбкой на устах и с триумфом в глазах.
Эмилия преградила дорогу хирургу, едва тот сделал попытку приблизиться к постели.
— Я думаю, что ему не надо пускать кровь. Доктор Чисон удивленно вскинул бровь:
— Он вряд ли в…
Эмилия снова стала поперек дороги, когда доктор попытался обойти ее.
— Я не позволю этого, доктор. Старик обиженно поджал губы и посмотрел туда, где в дверях стоял Хью Мейтленд.
— Мистер Мейтленд, если мы не пустим кровь, то отравление организма продолжится и он умрет.
Мейтленд нахмурился:
— Молодой человек и так уже потерял достаточно много крови.
— Но яд остался в его организме. Нам надо пустить кровь сейчас, пока он не проснулся.
— Вы хотите сказать, пока он не сможет схватить у вас один из ваших ножей? — спросила Эмилия.
Доктор прокашлялся.
— Молодой человек уже доказал, что он очень сложный пациент.
Мейтленд улыбнулся и посмотрел на Эмилию.
— Боюсь, я согласен с моей дочерью. Блейк определенно не хотел бы, чтобы ему пускали кровь.
Чисон посмотрел на молодого человека, лежавшего без сознания в постели, и на его лице отразилось разочарование.
— Очень хорошо. В таком случае я не несу никакой ответственности.
Когда доктор закрыл свой портфель и вышел из комнаты, Эмилия расправила одеяло на груди Саймона. Затем она посмотрела на мать и бабушку, сидевших на диване у камина. Одри смотрела на Саймона, приоткрыв рот и с недоумением во взоре. Леди Геррит глядела на Эмилию так, будто ожидала, что небо обрушится в этот момент.
У Эмилии защемило сердце, когда она поняла, что ей предстоит сделать сейчас. Настало время рассказать правду. И все присутствовавшие ждали от нее этого.
— Эмилия, должен сказать, что мы все рады видеть Блейка живым. — Хью почесал в затылке. — Но я более чем смущен.
— На это есть все основания. — Эмилия выдержала взгляд отца, молясь, чтобы он простил ее за все, что она совершила. — Пожалуйста, подождите меня в гостиной. Я хочу побыть несколько минут наедине с… Шериданом, прежде чем я все объясню вам.
Но отец не сдвинулся с места. Он смотрел на Эмилию так, будто хотел выяснить все немедленно.
— Пожалуйста, папа. Дайте мне несколько минут.
Мейтленд обошел кровать и, обняв Эмилию за талию, прижал ее к себе.
— Что бы ты ни собиралась нам сказать, ты должна знать, что мы все благодарны судьбе за то, что Блейк вернулся. Не важно какие трудности ждут нас, мы опять будем вместе.
Эмилия закрыла глаза. Доброта отца лишь усилила ощущение ее вины перед родителями. На глаза навернулись слезы, когда Эмилия смотрела вслед выходящим родителям. Они вышли из спальни вместе.
Леди Геррит немного задержалась, ее лицо было бледным и усталым.
— Ты собираешься все рассказать родителям?
— Да, — прошептала Эмилия с сожалением в голосе.
Леди Геррит кивнула:
— Это самое лучшее. Думаю, что они поймут твое решение. По крайней мере, я надеюсь на это.
— И я тоже.
— В самом крайнем случае, мы будем вдвоем.
— Спасибо, бабушка, за то, что ты всегда со мной. Ты не представляешь, как мне жаль, что я впутала тебя во все это.
— Чепуха! — старушка подняла голову и улыбнулась. — Мы пережили очаровательное приключение. А без него ты не встретила бы этого молодого человека. Все станет на свои места со временем.
Эмилия посмотрела на человека, лежавшего в ее постели.
— Буду надеяться, что это так.
— Именно так. У тебя своя судьба, Эмили.
Эмилия проводила бабушку взглядом, жалея, что не обладает таким же оптимизмом. Затем она опустилась на край кровати. Свет масляной лампы, стоящей на столике, падал на лицо Саймона.
— У меня не было возможности сказать «прощай, Шеридан Блейк».
Она наклонилась и коснулась его щеки, поцеловала его бровь, ямочку на щеке, губы. Его теплое дыхание коснулось ее щеки. Одна-единственная слеза упала на его щеку. — Прощай, Шеридан Блейк. Я всегда буду помнить то, что объединяло нас, пусть это было просто иллюзией.
Она выпрямилась и посмотрела на спящего.
— Что же касается вас, Саймон Сент-Джеймс, то вряд ли вы понимаете, что сделали со мной. О, я знаю, зачем вы вошли в мою жизнь и заставили меня принять вас как Шеридана Блейка. Это был ваш долг, ваша миссия, и вы несли за нее ответственность.
Она закрыла глаза — резкая боль пронзила сердце.
